Мэд. О шахматах.

ИГРЫ
… Начинай играть в шахматы.
Это тебе больше будет по душе.
Тут чёрные, там белые, а все поля квадратные.
Анджей Сапковский “Башня Шутов”

За мной король. Сразу за мной. Я прикрываю его своим телом.
Это льстит. С одной стороны.
А с другой стороны – это слишком ответственно для меня.
Решаюсь и делаю два шага.
Остальные рядовые смотрят на меня с уважением.
Вражеский всадник на тёмном коне занимает выгодную позицию. Я под ударом.
Один из соратников, тоже рядовой, сжимает в руках пику и решительно встаёт рядом со мной. Всем своим видом он показывает всаднику, что если тот посмеет на меня напасть, то ему не поздоровится.
Так начинается эта война.

----

- Па, а откуда у нас эти шахматы?
- Их когда-то твой дед где-то нашёл.
- Купил?
- Именно нашёл.
- А где?
- Не знаю, сын. Твой ход.

----

Офицер смотрит на меня насмешливо.
Он нависает надо мной и поигрывает своей саблей.
На душе нехорошо. Я так больше никуда и не двигался. Но зато исправно прикрывал уже целых трёх своих.
Однако, сейчас сам я беззащитен.
Внутри плещутся мысли о несправедливости.
Моя смерть стоит рядом и ждёт, пока наше командование примет решение.
Вот, наконец, ферзь гордо несёт себя на вражескую сторону и недвусмысленно ставит под угрозу тёмного короля.
Офицер меняется в лице. Он бледнеет. Потому что и я, и он, и все остальные видят, что короля нужно закрыть. Нужно выиграть время.
А это можно сделать, лишь пожертвовав офицером.
Командование отдаёт приказ, и моя смерть обречённо движется к своей гибели.
Я смотрю на то, как дорогой кинжал находит сердце офицера.
Я вижу его искажённое лицо. Офицер роняет своё оружие и медленно опускается на колени. Он ещё жив, и потому ферзь безжалостно перерезает ему глотку. Кровь быстрыми струйками стекает на камзол.
Я всё это вижу. И мне страшно.

----

- Блин!
- Учись, учись.
- Так нечестно!
- Думай, малыш. Начинай работать головой.

----

Все замерли и переводят дыхание.
Мы ждём приказа.
Наши ряды изрядно поредели. Как впрочем, и вражеские.
Справа от меня рядовой стоит напротив тёмного рядового. Оба сжали пики и с яростью смотрят друг другу в глаза.
От командования поступает приказ – атаковать.
И мне хочется обернуться и прокричать им, что если мой соратник выполнит указание, то его ждёт гибель от вражеской туры. Что я ближе и вижу ситуацию целиком, в отличие от штаба. Но я не смею повернуться. И тем более – кричать. Я - простой рядовой.
И только что для такого же, как я, поступил прямой приказ, и он обязан его выполнять.
Он с рычанием пробивает пикой крестец врага, отбрасывает мёртвое тело в сторону и занимает его место.
И только тут до солдата доходит, что сейчас придёт и его черёд.
Он бессильно опускает руки, глядя на быстро идущую к нему туру. Та, не останавливаясь, разбивает ему голову молотом. И становится прямо на его тело.
И только теперь я начинаю понимать, что командование всё прекрасно видело и понимало.
Что это был размен.

----

- А кто придумал шахматы?
- Не знаю. Они давно появились.
- А зачем?
- Что зачем?
- Зачем их придумали?
- Для развлечения.
- А почему такие странные и сложные правила?
- Потому что в каждой игре свои правила, сынок.

----

Прямо передо мной всадник.
Мы оба знаем, что он обречён погибнуть от моей руки.
Потому что его никто не прикрывает. Потому что вражеский штаб допустил промах.
Хотя, думаю, что даже если бы его кто-то прикрывал, то мной бы попросту пожертвовали. Как тем рядовым.
Нет причин думать, что я лучше, чем он.
Я слышу приказ – убить.
Я не могу сказать, что никогда не убивал.
Я не помню. Память окутана пеленой. Непробиваемой.
Но я могу сказать, что знаю, как нужно отправлять на тот свет всадников.
Зажмуриваюсь и пикой пробиваю шею коня. Меня орошает горячей кровью животного. Конь хрипит и падает замертво. Всадник лежит на земле. На его лице написан страх. Почему-то я плачу. Беззвучно. Внутри только пустота. Бескрайняя и всепоглощающая.
Я глотаю слёзы и бью ровно в глаз. Пика проламывает череп, и содержимое головы всадника вываливается наружу.
Меня рвёт.
Встаю на свободный квадрат местности.
Меня качает, и потому я опираюсь на пику, чтобы не упасть.

----

- Пап, а фигуркам не больно?
- В каком смысле?
- Ну, они же умирают…
- Ты просто убираешь фигуру с доски, как ей может быть больно?
- Ну, может нам только кажется…
- Что именно?
- Ну, что им не больно. А им на самом деле больно…
- Сына, не выдумывай. Уверяю тебя, им не больно.
- Точно?
- Точно. Ходи.

----

У меня есть шанс получить повышение. Я почти дошёл до края вражеской территории.
И командование уверило, что если мне это удастся, то я стану, как минимум, турой. А может и ферзём.
Остатки нашего белого рядового брата смотрят на меня с восхищением.
Я знаю, что они болеют за меня. Хотят, чтобы мне удалось осуществить задуманное.
Враг ставит своего короля на шаг ближе.
Теперь, если я двинусь к краю, то умру. Впрочем, оставаясь на своей позиции, я тоже умру.
Я не хочу умирать.
Я хочу дожить до конца.
Командование думает на этот раз очень долго.
А потом отдаёт приказ всаднику защитить меня на нынешней позиции.
Я не вижу хода врага. Просто потому что прикрываю глаза, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

----

- Тебе мат, сын.
- Ну, пап…
- Ничего, ничего, в следующий раз ты обязательно выиграешь.
- А можно эти шахматы будут пока у меня?
- Почему бы и нет… пусть будут. Только не потеряй фигурку – таких уже не делают.
- Спасибо. Хорошо, что ты их отыскал…

----

Штаб говорит мне: вперёд.
Впереди звание и сразу после звания смерть.
Но мне говорят: иди, рядовой.
И потому я иду.
Я становлюсь сильным. Очень сильным. Пику заменяет кинжал. Я любуюсь собой новым.
Но недолго – тёмный король подходит ко мне вплотную и сворачивает мне шею.
В последний миг своей жизни я успеваю подумать, что после следующего хода король умрёт.
Но мне будет уже всё равно.

Я умер ферзём, пройдя всю войну пешкой.
Можно было бы гордиться этим.
Но мёртвые не умеют гордиться.

----

- Доброе утро.
- Доброе утро, сын. Садись завтракать.
- Пап, шахматы плакали…
- Что???
- Шахматы ночью плакали…
- Сынок… шахматы не могут плакать…
- Но я же слышал. Им было больно, и они плакали!
- Малыш, не сочиняй. У фигур нет души, и они ничего не чувствуют.
- Но, пап!
- Так! Хватит этих выдумок. Садись завтракать и собирайся в школу.

*****

- Пап, а кто придумал эту игру?
- Не знаю, сынок. Она очень старая…
- А почему так много сложных правил?
- Сын, в каждой игре свои правила.
- А зачем так много людей?
- Просто так интереснее играть…
......
- Па, а им не больно?
- Кому?
- Ну, людям…
- Как им может быть больно?
- Ну, может нам просто кажется, что это игра, а им бывает плохо из-за нас…
- Не выдумывай, сын. Люди не могут чувствовать. Они были созданы для игры, понимаешь?
- А может, это мы играем, а для них – это серьёзно…
- Не говори глупостей. Твой ход…

ноябрь, 2005